Ну неужели некому понять мои страдания? Лето, вокруг миллионы прекрасных девчонок, которые своим видом просто провоцируют меня на преступление. Неужели, одеваясь так, они не думают, какое впечатление производят на меня? Неужели я один такой, и все другие мужики более равнодушны? Неужели никто кроме меня не испытывает этих мук... каждую секунду, каждое мгновение думать о сексе и только о сексе? Вот идёт довольно мужеподобная женщина, к тому же одетая в камуфляжные цвета. Я никогда не обратил бы на неё внимания. Но зачем она надела вместо блузки совершенно прозрачную сеточку и не надела лифчик? Я иду навстречу и, приближаясь, всё лучше и лучше вижу её большие груди, белеющие над загорелым животом. Она уже совсем не кажется мужеподобной. Я хочу её, хочу сильнее, чем свою первую любовь... Неужели нормальный мужик пройдёт мимо и не схватит, не задерёт эту дурацкую сеточку, не вгрызётся в эти сладкие булки с коричневыми изюминами сосков, и будь что будет? Нет, все проходят, пряча глаза и глотая слюни.
Я спускаюсь в метро и, ожидая электрички, выбираю, напротив которой из красавиц мне сесть. Одевая короткую юбку, думает ли девушка о том, что разглядывая её ноги я мысленно буду пробираться всё выше и выше, пока не представлю всё, что мне хочется? Тем более, юбки обтягивающие, и чаще всего позволяют отчётливо увидеть форму трусиков. Если же барышня в брюках, то иногда они настолько прозрачны, что вожделенное место между ног темнеет даже сквозь двойной слой ткани. Я был бы рад поцеловать это место, упав перед девушкой на колени, даже не снимая с неё брюк.
Сейчас лето, и многие не носят колготок. Поэтому я выбираю себе девушку не очень симпатичную на лицо, но в достаточно короткой юбочке и с голыми ногами. Она некрасива, и мужики кругом довольно равнодушны, может быть ей не хватает секса? Интересно, если бы я подошёл к ней и вежливо предложил без всяких формальностей поехать ко мне, купить по дороге презервативы и провести вместе чудесную ночь, она согласилась бы? Способна ли женщина на такое? Я уверен, если бы она предложила мне это, она бы не пожалела. Почему никто так не делает? Кто это запретил? Если бы это зависело от мужчин, мы бы жили гораздо веселее. Сейчас, когда жара, и все полураздеты, я не буду особенно разборчив. Я хочу почти всех.
Я сажусь напротив выбранной соблазнительницы и понимаю, что не ошибся. С моего места прекрасно видно всё, что у неё под юбкой. Если бы я признался ей, что всю дорогу пялился на её трусики, пытаясь рассмотреть каждую волосинку, пробившуюся через кружева, согласилась бы она поднять юбку и показать мне всё вблизи и подробно? Нет, конечно, вряд ли, но в душе, быть может, она хочет этого?
Рядом садится весёлая и ослепительная девушка в обтягивающей футболке и без лифчика. Я так близко вижу её большие соски, что уже почти чувствую во рту их медовый вкус. Я близко-близко вижу волоски на её голых руках. Я обожаю перебирать губами волоски на женском теле. У девушки только один недостаток - парень, у которого она сидит на коленях и которого целует в губы. Я хотел бы быть на его месте и так же бесцеремонно сосать её сладкий язык. Значит, есть девушки, которые хотят плотской любви? Судя по тому, как выглядит парень, ни романтики, ни денег с него не взять - она явно едет с ним только для того, чтобы заниматься сексом. Почему же не со мной?
Выходя из электрички, я случайно задеваю рукой обнажённую руку прекрасной соседки. Незабываемое тёплое прикосновение желанного женского тела. Скорее, скорее... купить новый диск с порнухой, придти домой и дрочить, дрочить, дрочить до посинения!
Желтый, созревший за лето, лист отрывается от ветки и, скользя по влажному воздуху, бесшумно опускается в сантиметре от моего плеча. Совсем близко, причудливо изгибаясь от каждого дуновения ветра, лежит ртутное зеркало пруда. Издалека доносится шорох осеннего ковра под ногами редких прохожих. Тяжелые свинцовые тучи, осторожно, боясь уронить хоть каплю дождя, проползают по небу. Я лежу на спине и рассматриваю мрачный небосклон. В этом углу парка очень мало гуляющих, а про существование моего убежища практически ни кто не знает. Если смотреть с тропинки, кажется, что в этом месте кусты доходят до самого берега, а не успевшие до конца раздеться деревья и кустарник, полностью скрывают меня от чужих глаз. Здесь царит небольшой островок нетронутый садовником. Мне ни что не мешает.
Глядя сквозь яркие кроны деревьев на едва проглядывающие тучи можно представить, что на земле существуют только два человека. И когда ты его встретишь, то уже точно не ошибешься. Деревья понемногу начинают темнеть.
- Как глупа эта цивилизация для двух любящих людей. У тебя ничего нет, и все есть одновременно.
Тебе не нужно претворяться и делать то, чего ты не любишь.
Издали послышались одинокие шаги. Такие же одинокие, как и мои, когда я шла в это тайное место.
По мере их приближения земля начала замедлять движение. Из памяти стираются люди, машины, заводы. Чья-то тень раздвигает кустарник и приближается к моему укрытию. Я начинаю забывать о существовании самолетов и поездов. Кто-то кого невозможно увидеть подходит ко мне и опускается на колени. Когда он касается моих губ единственное, что остается в моей памяти - то, что он нашел меня. И, не смотря ни на что, - он единственный.
Его рука приятно, нежно поглаживает шелковую кожу на груди постепенно, спускаясь, все ниже. От горячего поцелуя по телу пробегают дьявольские искорки наслаждения. Он уже надо мной. Наши тела отделяет только повязки из кленовых листков. Не отпуская моих губ, он прижимается ко мне обнаженным телом. Я готова. Моя кожа становится немного влажной от предчувствия любви. Я немного раздвигаю ноги и в это же время чувствую, что больше ничто не защищает мое тело. Его губы снова захватили мои и одновременно, он нежно, медленно стал входить в меня.
Мы занимались любовью размеренно, наслаждаясь каждым движением и умышленно отодвигая минуту наслаждения. Я чувствовала, что во мне не инородное тело, а частичка меня, которая по какой-то причине ненадолго покинула мое тело. Уже не в силах отодвигать очередную накатившуюся сладостную волну, мы слились воедино. Падающий листок замер в мгновенно замерзшем воздухе. Белка, прыгнувшая с ветки на другое дерево, остановилась, боязливо посматривая на нас. Темнота окутывала пространство вокруг. Мы лежали неподвижно - в вечности. Наши души слились в едином порыве и начали одинаково чувствовать. Во мне все закипело, я была одурманена экстазом и уже начала, что-то понимать:
Шаги теперь удалялись. Кругом все успело почернеть. Краски весенних деревьев пропали. Я медленно встала, и рассмеялась над собой, глупая, думала, что кто-то еще знает про это место.
Стряхнув со штанов упавшие листья, я пошла по аллее домой.
- Жаль, что я так ничего и не поняла, - думала я, - хотя во сне сложно что-либо разобрать или вспомнить.
Потом мои мысли пошли в другом направлении.
- Завтра нужно отогнать машину в мастерскую, купить интернет карту, заказать билеты на самолет и приготовиться...
Посвящается Марго
Вы никогда не задумывались, как один вечер может всё изменить? А может, это и не так, может вся жизнь идёт к этому вечеру, и ты понимаешь это слишком поздно? Порой я думаю, что наша жизнь полня всяких перекрёстков и, повернув однажды, ты уже не узнаёшь дороги и не знаешь как по ней можно идти. Прошло уже 3 месяца после той ужасной ночи и только сейчас я могу делать хоть какие-нибудь выводы.
В жизни у меня складывалось всё великолепно. Папа профессор, мама врач.
Школа, золотая медаль, институт, красный диплом, любовь и уважение друзей, внимание девушек. Любовь застала меня на последнем курсе. Мы идеально подходили друг другу. Она была как ангел, на свадбе я поблагодарил Бога за этот подарок. Наташенька была для меня воплощением всех идеалов. Она была очень красива, длинные белые волосы, высокая грудь, тонкая талия, крутые бёдра... Я считал, что вполне заслуживаю всего. Медовый месяц в Европе превзошёл все наши ожидания. Мы занимались любовью по 2 раза в день. Я считал, что это, плюс большой член делают меня идеальным мужчиной.
По возвращении в Москву жизнь продолжала баловать меня. Отличная карьера, опять таки уважение. Занятия сексом стали реже, раза по 2 в неделю. Я был очень занят и уставал на работе. Но дарил ей цветы почти каждый день. Я знал, что Наташеньке ужасно завидовали подруги. Я продолжал оставаться самодовольным кретином. Но потом всё изменилось внезапнее, чем можно вообще предположить.
Тёплым летним вечером мы пошли в бар попить пива и послушать музыку. Я припарковал свой новенький Фольсваген рядом со старенькой девяткой и ещё подумал, что, мол, ездят же ещё всякие придурки на таких вёдрах гвоздей. Мы вошли в бар, где было уже много народу. Публика там была не очень, несколько полных отморозков, проститутки, пожалуй, мы там были единственной нормальной парой. Я взял себе пиво, а Наташа коктейль "оргазм". Я ещё пошутил, что настоящий оргазм она получит сегодня вечером. Как в воду глядел. Мы уселись за столиком в углу, стараясь отдалиться от тамошнего общества и вели обычную беседу. Я рассказывал о чём-то страшно заумном и чувсвовал себя вполне уверенно.
Неожиданно к нашему столику подошло некое существо, по небритости которого можно было определить мужской пол. Он смерял меня мутным от принятого алкоголя взглядом и спросил:
- Братан, можно с твоей девушкой потанцевать?
- Нельзя, - только и нашёлся ответить я, удивившись такой наглости.
- Ты чё, командир, жадный, что-ли?
Я не стал ему отвечать, у меня не было настроение нарываться на агрессию, да и мне было смешно, что такой урод пытается отбить у меня Наташеньку. Прошло пару минут и я совсем про него забыл, продолжая что-то рассказывать. Мне казалось, что Наташа меня не слушает, но я привык к тому, что она не понимала многое из того, о чём я говорю. Она накручивала свои длинные, белокурые волосы на пальчик, что психологи относят к проявлению сексуального возбуждения, что я, опять таки, отнёс на свой счёт.
В какой-то момент я отошёл в уборную. Я совсем не боялся оставить жену одну. В туалете я пробыл немного дольше обычного, кривляясь перед зеркалом, не знаю почему я это сейчас делал, ведь обычно я в зеркало не смортю дольше 10 секунд. Когда я вернулся к столику Наташи там не было. Я решил, что она, тоже, вышла попудрить носик и оставался вполне спокойным, но каждую минуту, почему-то оглядывал на часы. Её не было уже минут 10, я начал нерничать, совсем не понимая, что случилось. Прошло 20 минут, по моей спине прокатилась капелька пота, мне стало ужасно жарко и душно, я вышел на улицу. Девятка, что стояла припакованная рядом с моим Фольцвагеном невдусмысленно раскачивалась, из вежливости я отвернулся, но краем глаза заметил, как в машине мелькнула голова с длинными белыми волосами. Кровь ударила мне в голову, но я ещё отказывалсяверить в то, что произошло. Мне стало душно, ноги стали ватными, еле пердвигая ими я побрёл к девятке. Каждый шаг отдавался у меня выстрелом в голове, я цеплялся за соломинку сомнения, но она уже не могла меня удержать. На заднем сиденье сидел тот самый урод, что пытался познакомиться с моей женой, а Наташа делала ему минет. Его лица я не видел, но на её лице было выражение, которое мне незнакомо, некотая смесь похоти и блаженства. Первой моей мыслью было наброситься на них скулаками, но мои органы не слушались меня, я едва стоял на ногах. Наташа делала минет и мне, но всегда с неохотой, только после того, как я попрошу, а тут она буквально набрасываль на член, как, наверное, это делают проститутки. Я остановился возле их машины, но они не замечали меня, они не хотели меня замечать. Этот урод ещё схватил мою жену за волосы и насаживал на свой член, другой рукой лапая её грудь, которая выскочила из под платья. Не в силах выносить это я бросился к своей машине, я хотел умчаться куда глаза глядят, прочь от этого кошмара, но сев за руль я понял, что не могу двигаться, мои мышцы сковало и трясло, я тянулся рукой к ключу, но рука меня не слушашась.
- Соси, соси, ссучка, оооооо! - доносилось из машины, - Молодец, хорошо сосёшь... Да! Да! Да! Выпей мою сперму! Всюююю, всю до соследней капли, аааа, хорошая ссучка. О да, молодец, соска, вот так, вот так, вылежи всё.
Вот она жизнь, которая всё время проходила мимо меня, которую я не видел. Она свалилась на меня, как снег на голову, и это было очень больно. Тем временем в машине действия продолжали развиваться.
- А теперь попроси меня трахнуть тебя, умоляй меня, ты ведь хочешь этого, девочка?
И я услышал от своей жены такое, что не мог представить, что она знает такие слова. Судя по её голосу она была так возбуждена, что не соображала ничего, она умоляла себя трахнуть, принимала различные позы, пока не встала на четвереньки лицом ко мне. Вне всякого сомнения, она видела меня, её лицо было всего в трёх метрах от меня. Она облизывала губы, стонала, мотала головой. Я никогда не видел её такой. Я не предполагал, что ради секса она способна на что-то большее, чем сходить в душ. Этот урод имел мою жену у меня на глазах, но я думал только лишь о том, что так мне и надо. Вдруг в моей голове раздался голос:
- Ну что, хозяин, не ожидал от своей Наташки такого?
В машине никого не было и рядом с ней тоже. Голос продолжал:
- Ты ведь не разу не довёл её до оргазма, чудик, ты, даже, не знаешь, что ей нравится в постеле.
- Кто это?
- Это твой внутренний голос, если тебе так важно, - меня после того, как моя жена отдалась первому встречному уже ничего не могло удивить, - посмотри как ей хорошо, ради него она готова на всё.
У меня в зеркале появилась картинка крупным планом: моя жена на четвереньках, на её белоснежной попке лежали 2 грязных руки, и тёмный член входил и выходил из её идеально розовой киски. Наташа стонала и не стясняясь произносила всякие непристойные слова. Потом Наташенька замолчала на несколько секунд, а урод начал шлёпать её по заднице и тредовать, чтобы она подолжала просить. Потом урод заставил её раздвинуть ягодицы и попросить, чтобы он отымел её в попку.
- Трахни меня в попку, - едва пробормотала Наташа.
- Куда?
- В попку?
- Куда?! - он снова шлёпнул её по заднице, причём довольно сильно.
- В жопу, трахни меня в жопу, в мою жопу.
Урод довольный заулыбался. Мне Наташа никогда такого не позволяла, даже не разрашала мне об этом говорить, хотя я её всё время просил, хотя-бы дать мне шанс, попробовать.
- Тебе это нравится? - спросил мой внутренний голос.
-Нет, уйди, оставте мня в покое.
- А почему твой член тогда так стоит?
Я опустил глаза, мой член, дуйствительно оттопыривал штаны. Я не мог не согласиться с тем, что такая картина меня возбуждает. Точнее, меня возбуждала Наташа, такая, какой она была в эту минуту. Я бы отдал всё на свете, чтобы она побыла со мной такой хотя-бы один раз.
Урод приставил головку члена к её девственному анусу, Наташа широко раздвинула ягодицы руками. Я поймал себя на мысли, что где-то в глубине, хочу, чтобы он сделал это. Его член с силой надавил на розовенькую дырочку, но не смог продвинуться вовнутрь.
- Красавица, у меня для таких, как ты вазелин есть под сиденьем, принеси.
Моя жена не поправляя платье, вышла из машины, открыла переднюю дверь и достала баночку вазелина. Когда она наклонялась я увидел её попку совсем рядом, попку, которая через минуту потеряет девственность. Жена вернулась на заднее сиденье и протянула баночку своему трахальщику.
- Нет, вжопуберушка, сама смажь свою жопку.
Жена послушно встала на четвереньки и просунув руку между ног стала обильно смазывать свой задний проход.
- Ну хватит, - он отстранил её руку и резким движение вогнал свой член в её девственную попку до основания. Клянусь, я чуть не кончил от этого зрелища.
Жена широко открыла рот, глотая воздух.
- Не нравится, больно? А я и не собираюсь удовлетворять тебя, ты моя ссучка, давай, дрочи себя.
Моя жена послушно просунула ручку между ног, на этот раз к клитору и начала его теребить, сначала тихонько, потом всё сильнее и сильнее, пока её трахали в попку. Вдруг у неё наступил нескончаемый оргазм, она орала как кошка минут 5. Все прохожие испуганно оборачивались и поскорее убегали. Наконец это урод кончил в её попку и, буквально, выгнал её из машины со словами:
- Ну всё, катись, соска, сегодня ты неплохо поработала, жопа у тебя хорошая, узкая.
Моя жена вышла из девятки и села рядом со мной. Минуту мы так молча сидели, потом она наклонилась ко мне, расстегнула штаны и начала сосать член. Это первый раз, когда она делала это сама, без моей просьбы, и, нужно сказать, делала она это отлично, с неподдельной страстью. Я кончил, буквально, через минуту. Наташа с жадностью проглотила всю сперму. Которой, как показалось, вылилось несколько литров.
- Поехали уже домой, - сказала она, - можешь там со мной делать всё, что хочешь.
Я повернул ключи и машина медленно покатилась в ночь.
Маша погасила в комнате свет и стянула с себя остатки одежды, оставив лишь влажные трусики. Она устроилась поудобнее на мягком диване. Этот момент нетерпеливо ожидался уже больше недели, она нарочно оттягивала начало игры, заменяя яркой, но не менее изнурительной фантазией. И сегодня она решила, что позволит своим рукам осуществить самые смелые ласки, о которых столько мечтала, она, расслабилась и была готова выполнять любую прихоть своих чувств. Низ живота горел от перевозбуждения. Она медленно закрыла глаза и, вспомнив свой сексуальный образ из недавней мечты, широко раздвинула поджатые к груди ноги, открыв в полумрак пахучий и мокрый разрез. Капелька ее влаги пробежала по краешку твердой губки и остановилась на попке. Ее тело напряглось и отдалось на волю чувств, терзавшим разум несколько дней. Жаркие покалывания и непреодолимое желание страсти ощущались каждой частичкой тела. Ее мечта и вожделенный фонтан диких и одновременно приятных ощущений таился внизу, в тесной и влажной складочке. Рука привычно и скоро скользнула по гладкому упругому животу, пробежала по чистому лобку и забралась под трусики. Пальцы, достигнув точки назначения, замерли в короткой нерешительности, точно желали еще немного продлить мучения своей обладательницы. Но уже через мгновение средний палец нащупал мокрый и отвердевший бугорок, при малейшем прикосновении растекавшийся потоком блаженных эмоций. Она сильнее сжала губы, едва сдержав за ними слабый стон, и начала, ускоряя темп, водить по горячему источнику. Всякое движение отдавалось дрожью во всем теле и доставляло немыслимое удовольствие. Указательный палец быстро и ловко бегал по головке клитора. Она знала, что через пару минут уже достигнет верха удовольствия, и разум в предчувствии этого, заставлял водить рукой быстрее и сильнее, но ей не хотелось так скоро сдаваться напору стихийной страсти. Пальцы ослабли, спустились чуть ниже и слегка утонули в глубине складок. Скользкая и тесная дырочка звала и требовала от нее не меньшей ласки. Пальцы беспрекословно подчинились зову. Она сжала указательный со средним и неторопливо погрузила их в жаркую тьму.
Вторая рука, не желая оставаться в стороне, потянулась вверх и сжала упругую грудь, она высунула язычок и принялась им водить по темному, набухшему соску. Правая рука почти вся стала мокрой, бесконечно повторяя медленные и глубокие движения члена, вызвав нескончаемое возбуждение. Оно объяло ее внутренности пламенем и нестерпимо желало одного: чтобы это продолжалось еще и еще, чтобы что-то с силой проникло и влезло в ее тесное лоно до самой глубины и там разожгло затаенный оргазм.
Она встала на пол и сняла трусики, затем опустилась на колени и грудью легла на диван. В ее руке оказался искусственный член, она положила голову на подушку и сзади медленно ввела любимую игрушку в горячее влагалище до упора. Член тихо раздвинул плоть и, погрузившись на половину, уперся в живот. По телу пробежала нервная судорога и принесла с собой букет наслаждений. Рот приоткрылся и издал короткий стон. Рука вдруг ополоумела от этого томного звука и принялась с дикой скоростью то погружать, то полностью вытаскивать член из тесного влагалища. Туда! Еще! Скорее! В меня! – кричал ее разум. Она сделала очередное резкое движение, член скользнул внутри нее и во что-то уперся. Дыхание перехватило, в горле застрял оглушительный крик, глаза сами собой широко раскрылись. Ее тело судорожно онемело, влагалище неожиданно сжалось, затем резко вздрогнуло, и из расширенной дырочки хлынул дождь, залив до основания руку горячей и пахучей жидкостью. Она остановилась в блаженстве, тяжело дыша в подушку, затем, немного очнувшись, провела рукой по влажному разрезу и принялась с наслаждением слизывать дар своего тела.
Вкусив обнаженной страсти, тело совершенно отказалось ее слушать и желало продолжения. Оно жаждало еще глубже, еще больше и тверже. Продолжая стоять на четвереньках, она высунула член из влагалища, несколько раз облизала головку и потянулась к другому источнику наслаждения. Это был член прозрачно-красного цвета, но уже значительно большего размера, она немного поводила им по мокрым губкам, и, когда он уже стал достаточно скользким, снова широко раздвинула ноги и резко ввела головку до упора. Внезапная боль ошеломила ее разум, и она вновь упала лицом на подушку, оглушив ее глухим криком. Маша замерла в приятной истоме на несколько секунд. Ее рука очнулась первой, потянулась и медленно вытащила орудие страсти, но затем, поддавшись непонятному и неизвестному приказу, резко сунула его обратно. Оно уперлось в дальнюю стенку влагалища, растянув до предела и заставив его сжаться, затем оно резко выдавило мокрый член наружу вместе с потоком росы. Она застонала и, обессилев, опустилась на пол.
Немного погодя, после счастливой эйфории, клитор дал о себе знать легким покалыванием. Он ноюще и зудяще опять требовал ласки. Средний палец, повинуясь его прихоти, потянулся вверх и стал медленно тереть твердую и всегда готовую к игре головку. Рука неожиданно дернулась и бессильно упала на ковер. Машино тело вновь свела знакомая судорога – она испытала оргазм. Это был уже второй за сегодня.
Ее тело сходило с ума. Она взяла маленький член и, смочив его в жидкости лона, начала увлеченно сосать. Обхватив головку зубами, она ласково ее укусила и вставила язычок в небольшое углубление. Ей казалось, что сейчас он изойдется в такой же конвульсии и выстрелит в нее струей спермы. Сейчас ей больше всего на свете хотелось ощутить во рту вкус горячей и терпкой спермы. Этот сладковатый вкус всегда сводил ее с ума. Сейчас она могла бы испытать еще один оргазм единственно от ее вкуса и запаха. Ей нужен был запах мужчины, самца. Ей захотелось грубого секса, чтобы кто-то подошел сзади, выгнул ее спину и резко вставил красный, горячий и пульсирующий член в ее узкое и скользкое отверстие. Она снова встала на четвереньки, облокотилась на диван и, взяв большой член, начала его засовывать в попку. Было ужасно больно, от сухости тонкую кожу тесной дырочки затянуло внутрь и раздирало на части. Она застонала и закусила губу. Попка безмолвно просила пощады. Однако рука продолжала настаивать и, слегка раздвинув ягодицы, ввела член. Приятная нега охватила нижнюю часть тела. Маша в полной мере насладилась сладкими мгновениями и, дождавшись момента, когда слабость безвозвратно ушла, снова задвигала зажатым в попке членом. Толстый конец разрывал на части узкую и протестующую дырочку. Но вскоре непокорная сухота сдалась и заскользила не хуже влагалища. Резкие и точные движения заставили попку сжиматься внутри и через несколько секунд она разразилась тягучей струей, которая стекала по мокрым губкам и капала на пол.
Маша вставила член поглубже и встала. Она подошла к столу, поставила одну ногу на поверхность и слегка наклонилась вперед. Рука снова потянулась к попке и начала дергать член, прижимая его силой кверху. Ей казалось, что сейчас тонкая перегородка внутри порвется и член через всю попку вновь заскользит по влагалищу, доставляя истинное наслаждение. Попка начала хлюпать и истекать липкой и скользкой жидкостью. Член резко выскакивал и также быстро входил обратно. Некогда тесная дырочка расширилась и уже нисколько не болела, но лишь доставляла бесконечные мгновенья блаженства. Через минуту неистовых движений ее ноги стала сводить судорога, тело задергалось из стороны в сторону, и она тихо вскрикнула. Еще пару движений и тело затрепетало бы в оргазме, но ей хотелось помучить себя, она вызывающе остановилась и, оставив член глубоко в себе, подошла к дивану, поправила подушку и легла на бок, поджав под себя ноги. Член мягко и легко заскользил внутри нее. Она высунула его и в тот же миг из широкого отверстия потекла горячая жидкость. Ей захотелось ее облизать. Рука послушно сбежала вниз и набрала скользкой влаги. На вкус оказалась немного солоноватой и чем-то напоминала сперму. Мокрые пальцы вновь оказались внизу и нежно заскользили по попке, щекоча и лаская узкий вход.
Теперь пришло время осуществить еще одну фантазию: потрогать рукой себя изнутри. Она плотно сжала пальцы вместе и попыталась засунуть их в попку. Два пальца вошли до середины и расширили узкую дырочку, она почувствовала жар, исходящий оттуда. Через несколько мгновений туда вошел еще один нежный пальчик. Попка напряглась и плотно сжала свою добычу, обдав руку теплой струей. Она попыталась ввести остальные два пальца, но попка противилась и в ответ на введение нервно сократилась, выдавив пальцы наружу. Маша дернулась, вскрикнула от внезапного толчка и бессильно опустила голову на подушку. Немного привыкнув к новым ощущениям, ей снова захотелось испытать эту резкую перемену давления и глухую обжигающую боль внутри себя. Она сложила руку лодочкой и медленно, но напористо стала вводить. Когда рука дошла до основания пальцев, попка напряглась и приготовилась вновь сократиться и не впускать пальцы дальше. Маша подождала мгновение, попыталась расслабиться и не сжимать тугое отверстие попки. Рука медленно продолжила свой ход и вызвала острый, но приятный, приступ боли. Она почувствовала, как внутри все сжалось и плотно обхватило ее пальцы, готовясь их вытолкнуть назад. Ей не хотелось сдаваться, в эту минуту ей очень страстно мечталось войти в себя и почувствовать внутренний жар. Попка невозмутимо сопротивлялась, но Машино желание проникнуть было гораздо сильнее. Дырочка напряглась, сжала руку и сильно болела. Пальцы вошли до самого основания и теперь необходимо было протолкнуть их выпирающие костяшки. Маша надавила рукой, мышцы резко сдавили и выпихнули руку наружу. Тело выгнулось в нервной судороге и замерло. Из раскрытой попки снова полилась теплая струйка. Она растерла ручеек и вновь попыталась засунуть. На этот раз она приподнялась на колени и выставила попку вверх, стараясь расслабить непокорные мышцы. Рука еще раз скользнула ко входу и уверенно вошла до середины, Маша, превозмогая мучительную боль, надавила изо всей силы и рука, наконец-то, заскочила внутрь. Острая боль разлилась по низу живота, внутри все горело и пульсировало. Маша протяжно простонала в подушку и ее сознание на миг отключилось. Всякое движение внутри отзывалось жгучей болью, но она ее не чувствовала, теперь она была счастлива. Тепло мягко разливалось по руке, доставляя немыслимое и мучительное блаженство.
Маша еще немного подвигала внутри себя рукой, затем медленно вынула ее, глухо при этом вскрикнув. Она вставила маленький член в мягкую и теперь уже более сговорчивую заднюю дырочку, села на диван и выставила во мрак объятый пламенем разрез. Рука потянулась за большим членом и тотчас начала его засовывать во влагалище. Два настоящих члена внутри – это была ее потаенная мечта. Ей мечталось, что когда-нибудь это случится в действительности и два мужских разгоряченных члена одновременно в разные дырочки кончат в нее белой спермой. От одной только этой мысли у нее начинало жечь внизу живота, прося успокоения и разрядки. Придерживая член, торчащий из попки, она начала двигать огромным фаллосом, зажатым в тесной дырочке. Можно даже было чувствовать, как они внутри нее соприкасаются головками. Она начала ритмично и одновременно ими двигать, члены глухо ударялись внутри нее, вызывая самые разные ощущения.
Безумная фантазия вожделенно представляла струю белой жидкости, которую смог бы исторгнуть в нее большой член. Ей хотелось, чтобы этот поток согрел ее изнутри, затем медленно полился из тесной дырочки по бедрам, и она могла бы насладиться, слизывая с рук терпкую влагу. Маша с силой прижала книзу засунутый в попке член и он уперся в стенку влагалища. Вторым она стала постепенно ускорять движение. Член входил в нее все легче и легче. Она почувствовала, как влагалище начало постепенно неметь, и это оцепенение сладко разливалось по всему телу. Ее рука еще увеличила темп, член то влетал в нее диким зверем, то также яростно вылетал, расплескивая вокруг горячие капли. Она изо всей силы резко вдавила в себя оба члена, глаза ее вдруг округлились, где-то в горле застрял дикий крик. Тело одеревенело и принялось судорожно извиваться. Ее мечта, чувства и оргазм слились в едином бешеном танце и Маша потеряла сознание…
За окном шумел ночной летний дождь, чашка с кофе, наполовину пустая, давно уже остыла. Старинные часы замерли на стене в тщетном ожидании того момента, когда их наконец заведут...
И в этот поздний час, входная дверь практически бесшумно отворилась, на пороге я увидел её. Чёрные, как сама ночь, длинные волосы, мокрые от дождя; вымокшее насквозь, и без того прозрачное, тонкое чёрное платье, позволяющее разглядеть каждую чёрточку её, возможно даже не человечески стройного, тела; каждая деталь делала её нездорово притягательной. Сейчас, когда эту девушку вырывал из мрака лишь приглушённый свет торшера, кожа её, и без того бледная, казалась совсем белой, словно не скрывала она под своим бархатным, полупрозрачным покровом сумасшедшую, быструю кровь. Ах, если-бы я не знал кто она, если-бы прошлое не прятало в своих складках моё обладание этим хрупким, ломким и невыносимо сладким телом. Как знать, может сейчас я-бы не смог так сдерживать свою животную страсть, которую эта черноокая дрянь с лёгкостью разжигала в любом нормальном мужчине. Я молчал. Так и стоял неподвижно, не в силах оторваться от вида её небольших акуратных грудей закрытых лишь прозрачной намокшей тканью, от красивого плоского животика, от одновременно притягивающего и отталкивающего чёрного треугольника волос на лобке. Похоже, сегодня нижнее бельё показалось ей слишком скучным и ненужным аксессуаром.
Мы молчали и не двигались. Наконец она стала приближаться ко мне, мягко ступая по поверхности ковра. За окном блеснула молния и на миг ярко осветила её лицо, необыкновенно красивое, нежное и в то же время пугающее своей скрытой силой разрушения, готовой прорваться наружу в любой момент и стереть всё с лица земли. Её необычное лицо, с одной стороны чем-то похожее на детское личико, а с другой, на суровый лик какой-нибудь богини правосудия. Оно тянуло к себе чёрными блестящими глазами-безднами и бледными, чуть розовыми губами, созданными будто лишь для .последнего поцелуя.. Сейчас эти губы поравнялись с моими, теперь их разделяли считанные сантиметры. Я не мог проявить инициативу, не мог отстраниться, я просто принимал каждое её движение как судьбу. Ещё немного и вот я уже ощущаю такую желанную и волнующую влагу её губ своими пересохшими губами. Она целует меня, сначало скромно, едва касаясь моих губ, затем, более настойчиво, как-бы вынуждая меня на ответные движения. Она чувствует, что чужие кромки рта не в состоянии уже поддерживать свою статичность, что они уже разгораются изнутри, приводя за собой в возбуждение и всю остальную нервную систему. Её ледяные губы торжествуют, они открывают проход для её острого язычка, начиная дикий необузданный танец этих бескостных органов. Теперь и она на какое-то время теряет контроль над собой и слегка надкусывает мою нижнюю губу. Кровь. Языки, ласкающие друг-друга начинают ощущать её солоноватый привкус. Мы целуемся и на наших губах моя кровь. Как же эта девушка тонка и холодна, даже страшно обнимать такую, прижамать её к себе...
Мои руки легли на её талию. Тело её было очень прохладным, впрочем, я не разу не видел её хоть немного тёплой. Мы стояли и ласкали друг друга руками. Её ледяные пальцы гладили мою спину, вычерчивали на ней хаотические узоры. Дыхание моё стало порывистым и чётко различимым на слух, она же была пока абсолютно неслышима.
Я взял её почти невесомое тело на руки и понёс в спальню, при этом за мной оставался след, образованый тонкой струйкой дождевой воды стекающей с её мокрого платья. Теперь мои движения стали более несдержанными и нетерпеливыми. Я положил девушку на кровать и начал буквально сдирать с неё одежду. Вот, наконец, она лежит передо мной абсолютно обнажённая. Сдвинутые ноги пока не дают увидеть её губ, но вот и её икры оказываются в моих руках. Я развожу её стройные ножки в стороны и открываю своему взору её половой орган. Уже сейчас можно почувствовать запах, который источает этот её бледный бутон наслаждений. Я уже знаю, она не любит когда ей ласкают грудь или вообще задерживаются в местах располагающихся выше пупочка, поэтому начинаю сразу с больших половых губ. С наслаждением вылизываю каждую её складочку, язык мёрзнет. Иногда, наверное когда я делаю резкое движение языком, её тело выгибается дугой и тут же вновь опускается на кровать. Наконец, я добираюсь до клитора. Начинаю играть с ним, дразнить этот нервный узел резкими кратковременными ласками. Девушка начинает тихонечко стонать, словно боясь разбудить кого-то. По звукам издаваемым ею можно догадаться о том, что она нарочно сдерживает рвущийся наружу крик. Клитор просто ледяной.
Иногда приходится убирать язык обратно в рот, что-бы хоть немного отогреть его. Я заканчиваю играть и начинаю агрессивно стимулировать её ягодку не только языком, но и пальцами. Тут она начинает визжать. Визжать громко, словно в исступлений, всё равно что больная. Впервые за всё это время вспоминаю об окружающем мире, как-бы соседи не повскакивали, я ведь даже дверь входную не закрыл. Впрочем, похоже сегодня снова всё обошлось...
Вот, её тонкое тело извивается змеёй. Чертовски приятно доставлять удовольствие этой девушке, с ней целиком забываешь о себе, о своих собственных желаниях отдавая себя в удовлетворение её холодной жажды близости. Девушка приподнимается и отстраняет моё лицо от своего влагалища. Теперь она начинает раздевать меня. Холодные ладони касаются кожи, принося вместе с прохладой и приятные ощущения. И вот мы, освободившись от одежды, сидим друг напротив друга на одной большой кровати. Я вглядываюсь в её глаза, устремлённые на меня и знаю, что сейчас, впрочем, как и всегда, будет не только приятно...
Её ноги разведены в стороны, ещё десять минут промедления и она оканчательно потеряет рассудок. Бедная моя, холодная женщина. Накрыв её, хрупкую на вид, фигуру своим телом, рукой помогаю себе найти вход в неё. Вот уже стенки влагалища слегка деформируются под напором инородного тела и жадно заглатывают мой орган. Даже внутри она холодная, я уже почти привык к этому. Мы начинаем двигаться в такт. Какая невероятная нега, и в ту же секунду её сменяет волна боли.
Боль захватывает всё моё тело, а затем снова отступает, для того чтобы дать почувствовать каждой клеточке моего организма невыносимое наслаждение. Эти резкие контрасты буквально сводят меня с ума, в голове звенит какая-то какофония, а девушка орёт, извивается подо мной, двигается навстречу. Каждое движение внутри неё приносит боль. Иногда приходится делать короткие перерывы, чтобы хоть немного согреться. В это время девушка мастурбирует, чтобы не сбить поднявшуюся волну. Иногда зрелище того, как она играет со своими малыми половыми губками, с клитором, завораживает меня так, что я забываю, какова моя роль. Она же, заметив как мои глаза становятся стеклянными, хватает меня за член и снова тащит на себя. Ну вот, скорее всего сменим позицию и продолжим поддерживать этот ураган боли и наслаждения...
Нет, это вовсе не мазохизм. Я решительно не испытываю никакого удовольствия от боли. Меня просто неестественно тянет к ней. Не к обычной, глуповатой, тёплой девушке, а к этой стройной .статуе противоречий.. Она приходит, вот так просто и мгновенно пленяет моё тело. Изначально . она так далека от самого термина .секс., но одновременно и так близка, возможно лишь для меня. - Смерть, во сколько уходишь? . спросил я девушку.
- Не знаю, часа два ещё есть, - задумчиво протянула она, вяло выпуская изо рта сигаретный дым. Смерть всегда курила после секса эти длинные, пахнущие полевыми цветами, сигареты.
- Ты хочешь ещё?
- Может быть.... Тебе было очень больно?
- Нет, - соврал я. Она это заметила.
- Ты же понимаешь, иначе быть не может.
Да, её зовут Смерть, впервые я увидел её на вечеринке у Каина. Жизнь моя совсем запуталась, но кто знает, что есть сама жизнь? Может это лишь игра? Игра в боль и наслаждение. Игра со смертью...