Лику разбудил внезапно проснувшийся компьютер, он включился по таймеру, и начал загрузку системы. В квартире стояла тишина, родители еще не вернулись от знакомых, где продолжали отмечать Новый Год. Она была одна.
Медленно перевернувшись на живот Лика томно потянулась, от трения об подушку груди приятно защекотало, она улыбнулась, перевернулась на спину и стала поглаживать груди ладошками. Соски мгновенно поднялись и затвердели, низ живота окутала приятная истома, Лика не сдержалась и тихо застонала. Движением ноги она сбросила с себя одеяло, которое открыло доступ свету к широким бедрам, Лика усмехнулась и стала нежно поглаживать их, плавно переходя к внутренней стороне. Ее пальчик задел край тонких белых кружевных трусиков, которые сразу оставили на пальцах влажный след, киска Лики уже источала свои соки. Лика пропустила пальцы под края трусиков и потянула их на себя, тонкая полоска ткани между ног врезалась во влажные пухлые губки, раздвигая их, Лика издала тихий урчащий стон и еще сильнее потянула трусики, покачивая их из стороны в сторону, кружевной край трусиков полностью вошел в ее горящую щелку, покрасневшие, влажные губки бесстыдно обхватывали его, Лика застонала и усилила темп и силу покачиваний трусиками. Уже насквозь мокрая тряпочка между ног сладко натирала довольно крупный, похотливый бугорок, который посылал разряды наслаждения по всему ее телу, отдававшиеся в набухших как вишенки сосках. Лика дрожавшими от похоти руками стянула насквозь промокшие трусики и бросила их на стол. Тонкие пальчики немедленно устремились к пульсирующей киске, и начали нежно поглаживать ее набухшие губки, источавшие влагу.
Легкое дуновение ветра от окна пробежалось по ее зовущей киске, вызвав шальную мысль в голове Лики. Она перевернулась на живот, подтянула подушку под него и прижалась грудью к кровати, теперь ее попка была сильно приподнята. Лика раздвинула пошире бедра и стала призывно покачивать своей попкой, ее пальцы ее правой руки мягко поглаживали дрожащий бугорок, выглядывающий между ее сочащихся губок. Второй рукой Лика сжала левую грудь, ее ладонь плавно перемещалась к соску, обхватывая его пальцами. Лика закрыла глаза, полностью отдавшись своим мечтам. Она хотела, чтобы пришел ее единственный и взял ее, взял ее всю до конца.
Сквозь туман страсти она вдруг почувствовала легкое прикосновение ко входу в ее зовущее лоно. Лика застонала и подалась попкой назад, что-то горячее медленно массировало вход ее киски, раздвигая губки, она застонала еще громче и сжала сосок груди. В ее киску медленно входило что-то нежное, вызывающее волны наслаждения по всему ее страстному телу, Лика не думала о том что это может быть, он знала что это он, тот кто приходил к ней в ее мечтах, ее единственный. Узкие стенки ее сочащейся киски плотно обхватывали ее мечту, дыхание Лики стало шумным, а по телу пробегали судороги страсти.
"Быстрее", - прошептала Лика, движения стали более быстрыми и глубокими, по киске пробегали сладкие спазмы, Лика постанывала с каждым движением, сильнее разводя бедра, чтобы заполучить в себя больше страсти.
Внутри ее киски зажегся огонь, который тонкими ручейками разлился по всему ее раскаленному телу, стенки ее лона бешено запульсировали, с губ сорвался протяжный стон и она почувствовала, как бурный поток наполняет ее, вызывая вспышку невиданной мощности, волна от которой устремилась во все стороны наполняя каждую клеточку ее тела и пуская мощные разряды наслаждения, которые фокусировались у нее в груди, Крик страсти вырвался у Лики, будя соседей, ее тело обмякло и она потеряла сознание.
Очнулась Лика через несколько минут, по ее телу все еще прокатывались отголоски взрыва страсти, груди горели, ее попка все еще была устремлена вверх. Лика повернула голову и осмотрела комнату, она была пуста.
Приподнявшись на локтях Лика почувствовала, как из ее киски заструилась густая горячая жидкость, которая тонкими ручейками потекла через ее дрожащие губки, вдоль живота. "Не может быть...", промелькнула мысль у нее в голове, дрожащей рукой она провела вдоль живота к киске, ладонь сразу же покрылась чем-то густым и липким. Сердце Лики учащенно забилось и она поднесла руку к глазам. Рука была покрыта мутноватой слизью. "Неужели здесь все-таки кто-то был?", подумала Лика, она поднесла руку ко рту и провела язычком по ладони. Знакомый до боли вкус разлился по ее рту, ее вкус, вкус ее сока.
Лика засмеялась и посмотрела на правую руку - она была вся мокрой. "А вот и мой таинственный любовник...", усмехнулась она и слизала остатки влаги с пальцев. Она встала на колени и новые струйки устремились из ее горящей киски, покрывая ее ноги тонкой блестящей пленкой. На подушке красовалось темное мокрое пятно.
Проведя руками по талии и обхватив груди Лика изогнулась шумно вздохнула и осмотрела комнату, в глаза ей сразу бросились ее кружевные трусики, небрежно брошенные прямо на мышку, которая блестела от ее соков, стекавших с трусиков. "Секс по хакерски...", улыбнулась Лика и посмотрела в окно.
За окном падали нежные пушинки, укутывая Сочи белой пеленой и вызывая новые мечты...
Посвящается Крошке Мю
... Я смотрю в широко раскрытые от боли глаза и продолжаю сдавливать твой левый сосок, прижав тебя к стене, я чувствую, как все твое тело напрягается от движения моей руки. Другой рукой я развожу твои ноги в стороны, так что ты едва можешь стоять, и начинаю гладить, вначале внутреннюю сторону бедра, потом поднимаюсь выше, чуть касаюсь между ног и сразу опускаю руку вниз. Простые прикосновения становятся смелее и жестче, я почти щипаю тебя, дольше задерживаюсь между ног, рука давит, как будто я хочу приподнять тебя. Возбуждает то, что ты всем телом отвечаешь на мою ласку: то подаешься вперед, вслед за моей рукой, и я чувствую, как ты подрагиваешь, то отстраняешься, вжимаясь в стену.
Дольше так продолжаться не может, хочется быть максимально ближе друг к другу. Я запускаю руку тебе под футболку, вначале ласкаю твой чуть выпуклый животик, то провожу подушечками пальцев - они нежнее, то ногтем, чтобы усилить контраст. Чуть обняв тебя, я продолжаю ласкать твою нежную кожу. Одна рука, как бы проверяя, залезает под джинсы, под резинку трусов и, наконец... наконец, достигает своей цели. Я чувствую, какая ты сейчас влажная и горячая. Тяжело сдерживаться и не позволить себе того, что так хочется, надо продолжить игру, так интересней, но в мыслях я уже ввел в тебя свой член (как легко бы все вошло, ты такая мокрая) и двигал бы им все быстрее и быстрее, но сейчас его заменяет рука.
Я провожу вверх и вниз, возбуждая тебя, потом задерживаюсь на миг и засовываю палец насколько можно глубоко. Это мой любимый момент, можно заглянуть в твои глаза и увидеть отражение моей страсти, мы думаем об одном и том же, хотим этого со всей страстью, на которую способны... В то время как меня занимает подобная мысль, палец как бы сам собою начинает двигаться все быстрее и быстрее: если в начале он будто исследовал место, в котором оказался, - сгибался, отклонялся в сторону, медленно проходя по влажной поверхности, то сейчас он, почти не задерживаясь, скользит вперед-назад.
Сжав твой сосок, я напряженно ловлю взгляд, мне хочется понять, что ты испытываешь, прочувствовать это. Чтоб заставить тебя открыть глаза, у меня есть маленькая хитрость: я замедляю темп, а затем и вообще останавливаюсь... С улыбкой наблюдаю обращенное ко мне лицо: ты чуть покраснела, рот приоткрыт, губы маняще выпуклы, с глаз будто еще не спала пелена наслаждения, ты хочешь чтобы я продолжил, ты сердишься. Но я целую тебя, а рука вновь возвращается на место, с прежним упорством. На помощь одному пальцу приходит другой, потом еще, тремя пальцам уже довольно тесно в тебе. Я опять улыбаюсь, видя, как гнев моментально сменяется удивлением и наслаждением. Твои зрачки расширяются, я двигаю рукой все быстрее, вонзая пальцы все глубже. Я понимаю, что тебе больно, но сейчас хочется слиться с тобой, проникнуть в тебя как можно глубоко, стать единым целым, и я продолжаю буквально вбивать в тебя свою руку, я даже немного развожу пальцы, чтобы ты чувствовала натяжение собственной плоти, как что-то пытается как будто разорвать тебя. Я вкладываю почти всю свою силу в это движение, ты движешься навстречу, но иногда отстраняешься - слишком жестоко я себя веду. Так не может долго продолжаться, даже меня это сводит с ума, контроль потерян, я вталкиваю руку как только могу быстро, мне остро нужно твое наслаждения, я жду стона...
Неожиданно для самого себя я прижимаюсь к твоим губам и захватываю нижнюю губу зубами, они неумолимо сжимаются... В тебе бушуют два чувства: чувство приближающегося наслаждения, которое захватит всю тебя, будто разорвется между ног, и чувство безысходности перед болью, которую ты вынуждена от меня терпеть. Я сжимаю зубы все сильнее, силы на пределе, рука вся в твоем соке...
Все происходит мгновенно, зубы сжались до предела, и только что я видел твое искаженное болью лицо: глаза зажмурены, брови приподняты, ты словно кричишь: "Хватит!!! Перестань!!! Я больше не выдержу...".
Из фантазии меня вырывает легкий стон, твой стон. И вот все изменилось: рука кружит в тебе все медленней, ты будто раскрываешься навстречу мне. Я прекратил терзать тебя всего секунду назад, и вот ты уже просветлела, в глазах свет и слезы, и, как мне кажется, выражение благодарности. По инерции ты все еще насаживаешься на мою руку, но эти движения затихают, и мы стоим, обнявшись, и во всем мире мы сейчас одни...
Эльбу разбудил мерзкий звук телефона. Да, мерзенько подринькивающий, он поднял ее из уютной теплоты кровати и потащил в другой конец комнаты.
«Что ж за гений то придумал телефоны? В яму бы его или на дыбу!» - нельзя сказать, что такие мысли здорово утешали Эльбу, но справедливое возмущение удовлетворяли.
«Да, да, да!!! Ошиблись, ну как же иначе?!?! Вот …!!!» - надо сказать, что Эльба знала разные слова, в том числе и на языке давно утерянных цивилизаций, и не упускала случая их вставить.
Эльба потянулась обратно к постели. Она предпочитала спать нагишом, дабы ничто не стесняло молодого тела. Все эти пуританские пижамки, бабушкины сорочки навевали скуку. У Эльбы было красивое тело, состоящее из изгибов, ямочек и выпуклостей. Ей нравилось чувствовать на коже прикосновение мягких лапок плюша, холодного шелка и обволакивающего гипюра. Вот и сейчас, пробравшись обратно под теплое еще одеяло, она потянулась всем телом, выгнула спинку и сладко заурчала кошкой. Эти моменты пробуждения с утра для Эльбы были самыми сладостными.
Глянув на часы, вздохнув и в очередной раз спросив в пустоту « Ну и кто придумал пунктуальность и зачем ввел ее в обращение?», лениво свесила ножки с кровати. Розовые пяточки уперлись в ковер, потянулись и понесли Эльбу в душ.
Горячие струи ударили по плечам, по спине, пролились на грудь и продолжили свое путешествие вниз к бедрам. Помогая себе рукой, Эльба легкими движениями нанесла гель на кожу. Помассировав плечи, Эльба занялась грудью. Грудь, (как там говорят, что б в руку помещалась?), с коричневым бутоном соска, всегда быстро отзывалась на ласку. И сейчас, под ловкими пальцами, Эльба почувствовала, как сосок твердеет, а низ живота приятно потягивает знакомое чувство возбуждения. Проведя рукой по животу, спустившись ниже, она нашла то, что так жаждало прикосновения, и тихо провела пальцем вовнутрь. Легкими движениями Эльба двигалась дальше, найдя остов наслаждения, скользнула по нему и начала сумасшедший ритм танца. Сорвавшийся стон потерялся в плеске воды. Эльба продолжала потирать свой остовок, не забывая массировать напрягшиеся соски.
Блуждая струей воды по телу, лаская горячую кожу руками, Эльба как обычно забыла о времени. От этого приятного занятия ее оторвал вовремя заведенный будильник. Быстро ополоснувшись, она выскочила из душа, и, завернувшись в мохнатое полотенце, побежала на кухню. Черный кофе, стакан сока традиционно ждали своего часа быть сделанными и предложенными хозяйке. «Может завести повара, будет меня с ложечки десертами кормить» - подумалось Эльбе «да и спинку потереть, ну и все остальное …»
Эльба фантазировала бы и дальше, да к ее счастью и не меньшему счастью ее работодателя закипел чайник, и приготовление кофе уже не было причин откладывать.
Сок, приятной прохладой проникая вовнутрь, не преминул свести утренние водные процедуры на нет, и расплескался по шее и груди. Слизнув сладкую жидкость с груди, Эльба ополоснула сладкие части и отправилась к серванту.
В одежде, как и в остальном, Эльба любила контрасты. Строгая оболочка должна содержать под собой непристойное распутство или наоборот, показная страстность таить некую холодность. «Так, кого будем сегодня обольщать? Работу али займемся толпой?» - Эльба вспоминала свой распорядок дня - «Встречи, встречи, встречи… Нет, сегодня будем строги и неприступны» - решила она и потянулась за шелковыми чулками.
Маленькие трусики с тоненькими планочками-шнурочками, кружево лифа и ажурная резинка чулок - все это завораживало Эльбу. Закрыв все это черной строгостью костюма, слегка подкрасив губы, она проскользнула в туфли-шпильки и, брызнув Trussardi на запястья и в ложбинку груди, скользнула за дверь.
Идя по улице и чувствуя, как резинки чулок нежно обхватывают бедра, а кружево лифа потрагивает соски, Эльба рисовала горячие сцены совсем не рабочего содержания…