Итак, слушай: мне 18 лет, как тебе уже известно; я девственник, я заглядываюсь на нее, но куда там мне - во-первых, по всеобщему мнению она, если, и не первая раскрасавица, то sex appeal у нее мощнейший, - все мужики с высунутыми языками за ней бегают. А во-вторых, у нее еще парень есть, с ним она и ходит и спит. Ладно, заглядываюсь я на нее, но особо чувства свои не распускаю, потому что вижу, что дело мое заведомо гиблое. И вдруг я обнаруживаю, что она сама! вдруг! начинает оказывать мне определенные знаки внимания - ну там, садится рядом, рука в руку скользнет, и держимся так, ласкаем друг другу ладошки пальцами. Тут я с тормозов, естественно, слетаю и влюбляюсь со страшной силой, таскаюсь за ней, страдаю, ревную и прочая атрибутика влюбленности.
...Дома друг у друга часто бывали, там я поцеловал ее в первый раз, мы приходили друг к другу, и я умирал от любви; как-то раз летом мы сидели у меня, она что-то читала, я ей что-то говорил, потом сел рядом на подлокотник кресла чуть позади нее, не мог с собой ничего поделать, начал ей шею целовать, завитки волос возле ушка, щеку - а в губы боюсь, она же реакции не показывает, изучает все это время строчки в книге, уж не знаю, что она там видела в это время, только вдруг она ко мне поворачивается, голову поднимает и целует меня в губы. Это был мой первый настоящий поцелуй, я обмер от страха, неожиданности и наслаждения, от ощущения ее теплых и мягких губ. А глаза у нее были открыты, это она уже потом, целуясь со мной, их закрывать стала... В тот же момент телефон зазвонил, одногруппник интересовался, какой я билет успел выучить к экзамену, я его убить хотел в тот момент.
Дальше - больше. Как-то раз у меня собрались всей компанией, спать улеглись все вперемешку, я с ней на одной тахте оказался, что-то мы вроде ласково поругались, отвернулись друг от друга, под пледом (все одетые, конечно), и тут чувствую - попка ее в мою упирается, и вроде как прижимается сильнее. Обмирая, просунул я руку, не поворачиваясь, чуть плечо себе не вывихнул, просовываю ладонь под ее джинсы, под резинку ее трусиков и чуть не кончаю от ощущения шелковистой прохладной кожи ее попки под ладонью. Поглаживаю, потом медленно на бедро перебираюсь, умирая от страха, все пытаюсь дотянуться до ее лобка, а это чертовски трудно, лежа друг к другу спиной, ладно, ложусь на спину. А по комнате народ еще туда-сюда ходит - хорошо, хоть темно. Дотягиваюсь кончиками пальцев до начала ее холмика, перебираю и покручиваю жесткие волоски; представляешь, это же в первый раз со мной было, самые сильные ощущения, запомнилось до сих пор... И тут она вдруг тоже руку просовывает и, поглаживая меня по бедру, тихонько подбирается к моему давно уже вздыбленному братишке и тоже чуть-чуть его касается коготками и пальцами, но только касается, не обхватывает, мука сладкая и смертная. Так и ласкали друг друга какое-то время, потом кто-то нас спугнул - мы поцеловались нежно, и убежала она куда-то...
Потом я ее грудки узнал, твердые, небольшие и ласковые с крупными твердыми сосками, которые я обожал гладить и целовать, она очень возбуждалась от этого, еще мы любили, когда я руку у нее между бедер держал - иногда в кино, иногда дома, во время разных вечеринок, когда никто не видел (а может мы только думали, что не видели нас). Она прижималась лоном к моей руке, я вдавливал ладонь между ее теплых бедер, чуть-чуть двигал пальцами...
Она приходила ко мне, мы пили чай и болтали, и я обмирал от нежности к ней, смотрел, ничего не видя вокруг, на ее губы, ловил взглядом тень раздвоения ее грудок в глубоком вырезе кофточки, которую она носила тогда на голое тело, ласкал глазами ее тугие округлые бедра. Надолго меня не хватало, чай были забыт, я приникал к ней, питался сладкой отравой ее полураскрытых губ, она позволяла мне ласкать под кофточкой ее грудь и тело, отвечая мне тихими поцелуями и нечастыми ответными прикосновениями к средоточию моей страсти. Я запоминал и впитывал ощущение наполненности ладоней, скольжения пальцев по нежной коже, ее прикосновения, доводившие меня до беспамятства.
В общем, испытали мы друг с другом почти все, кроме самого главного, я же боялся доже намекнуть об этом - а вдруг рассердится? или обидится? и я так и не знал, как же она ко мне относится и любил ее до умопомрачения. Как-то раз, сидя у меня дома, мы нацеловались вдоволь, с опухшими губами, она начала посматривать на часы. Куда ты торопишься, спросил я. Он ждет меня, ответила она. Тут пусто во мне стало и больно, ты понимаешь... Мне плохо, говорю ей, обнимая и гладя ее волосы. Почему, спрашивает. Потому что я люблю тебя, а ты меня нет. Эти слова я ей первый раз тогда сказал. После мы стояли долго, молчали. Иди уже, сказал я, он ведь ждет. Подождет, отмахнулась она, потом поцеловала меня благодарно и ушла, растворилась в темноте подъезда.
Через день она пришла снова, чтобы отдаться мне. Мы нашли какой-то пустяковый повод - какой-то вишневый компот, который она безумно любила. Накануне вечером сердце колотилось так, что пришлось выпить валерьянки, мама встревожилась, и предложила мне рассказать, что меня так волнует, экзамены что ли? - как же, разбежался я рассказывать. Мы выпили обещанный компот, после этого, не в силах совладать со своей нежностью, я снова начал обнимать ее, целовать волосы - я повторюсь: меня несказанно тянуло к ее телу, я просто дурел. Зарывшись лицом в ее волосы и целуя макушку, я прошептал ей, я хочу тебя. Она ничего не ответила, но через минуту встала, и держа меня за руки, тихонько пошла - я обнимал ее и мне пришлось пятиться задом, а она чуть подталкивала меня, пока вдруг с безумной радостью я не понял, что подталкивает она меня в сторону родительской спальни...
Там я ее начал раздевать, расстегнул пуговицы, снял кофточку и бюстгальтер, это мы и раньше проделывали, но когда я начал снимать с нее юбку, она задержала мои руки и, возбужденно блестя глазами, начала быстро говорить шепотом: "Что мы делаем? Мы с ума сошли...". Да, мы сошли с ума, отвечал я ей, целуя ее грудь, ну и пусть, разве это плохо, сходить с ума, и прочее в том же роде, когда уже неважно, что говоришь и что слышишь. Внезапно меня осенило, я помнил, что мама должна скоро уже прийти с работы, но мог ли я тогда остановиться? Подожди, сказал я, встал и вышел в коридор. Там я убрал ее туфли из прихожей и защелкнул замок двери так, чтобы снаружи его открыть было нельзя. Как в полусне, я вернулся к ней. Она сидела в той же позе, что я ее оставил - опершись руками на кровать, с обнаженными грудками и с полуснятой юбкой на крепких бедрах, обтянутых тонкими черными колготками. Я взял ее за плечи и потянул к себе - она встала, как сомнамбула, и остальное сняла сама, переступила через трусики и остановилась в ожидании. Молниеносно раздевшись, я обнял ее, прижавшись всем телом, и мы мягко опустились на кровать, с которой я предусмотрительно откинул ворсистое покрывало.
Я начал ласкать ее, пытаясь припомнить все свои теоретические познания, я целовал и всасывал ее соски, мял и гладил грудки, чуть разведя ее бедра в стороны, ласкал и тер ее лоно, раздвигая пальцами упругие колечки волос ее треугольника - я хотел сразу приникнуть к ней губами, там, но она не позволила, моментально накрепко сжав бедра и, не отпуская мою голову, впившись в губы поцелуем. Очень скоро она сказала, не открывая глаз, хрипло - мы разговаривали движениями губ - и сколько раз у тебя это было, до меня. Ни разу, ответил я так же беззвучно. Она изумленно и радостно приоткрыла глаза, взглянув на меня уже по-новому, и начала благодарно и нежно оглаживать меня теплыми ладонями по всему телу...
Я уже готова, смущенно сказала она, прижимаясь ко мне еще теснее. И вот тут-то, а может и незадолго перед этим, мое звериное вожделение перешло в иную плоскость - плоскость нежности и ласки, что немедленно сказалось на моей боеспособности. Я, видишь ли, будучи юношей начитанным, был готов к этому, о чем ей и сообщил. Он боится, ему нужно помочь, сказал я. Я знаю, улыбнулась она, обхватила моего вялого братишку прохладным колечком пальцев и честно попыталась помочь мне. Увы, бесполезно, тут я понял, что усилием воли, даже с помощью волшебства ее пальцев, мне ничего не добиться. Подожди, сказал я, отводя ее руку, давай просто полежим. Я положил ее на себя, зажал ее теплыми бедрами мою поникшую гордость и начал ласково гладить ее спину, нащупывая и считая пальцами родинки - тело у нее было очень смуглое до странности - как экзотический налитой плод, случайно попавший в наши холодные края... И вот это помогло, неожиданно я почувствовал в себе новый бешеный прилив энергии, меня расперло вдруг и сразу, до зуда, до головокружения - и рывком я перевернул ее на спину и развел ладонями ее бедра.
Царапанье ключа в замочной скважине двери оглушило нас как удар гонга над ухом. Моментально вскочив и перекатившись через меня, она на мгновение испуганным зверьком нависла надо мной, ее упругие грудки раскачивались прямо над моим лицом. И несмотря на абсурдность ситуации, я подставил ладони и на секунду ощутил их нежную тяжесть. Подожди, замри, хотел сказать я, дверь закрыта, сюда никто не сможет войти - но она уже вскочила, одним неуловимым движением схватила скомканную одежду и унеслась в мою комнату, продемонстрировав мне в едином движении восхитительное зрелище своей испуганной голенькой фигурки. Тогда, под настойчивый стук в дверь и скрежет ключа в замке я встал сам. Мысли путались, как мои негнущиеся пальцы, суетливо проталкивающие непослушные пуговицы в петельки рубашки. Стараясь не дышать, я бесшумно застелил постель и убрал следы беспорядка. Я забыл только про задернутые мной шторы, вспомнил уже после...
Я последовал за ней. Она была уже одета, и только расширенные зрачки, да часто вздымающаяся грудь свидетельствовали об ее напряжении. Что будем делать, испуганно спросила она. Я не знал. Можно было затаиться и выждать, когда маме надоест колотиться в дверь, и она уйдет, например, к подруге. Ладно, сказал я, открою, скажу, сидели на лоджии, не услышали. Обреченно ступая, я подошел к двери и отпер ее, далее последовало скучное и путаное вранье, объяснение, извинения, затем я вернулся к ней.
Она сидела тихо как мышка, изучая невидящим взглядом рисунок на обоях; я подошел, обнял ее сзади, прислонился к ее щеке. Все в порядке, сказал я. Теперь я боюсь выйти отсюда, прошептала она. Мы поглядели друг на друга и неожиданно одновременно прыснули, разряжая напряженность обстановки. Внезапно она заерзала. Я хочу писать, заявила она, но боюсь пройти мимо твоей мамы. Да не съест она тебя, ласково убеждал я ее, ну вот хочешь, пописай в бутылку, есть у меня полупустая бутылка из-под шампанского. Ты с ума сошел, хихикнула она. Так мы некоторое время сидели, затаившись, и, и сдерживая смех, искоса поглядывали друг на друга, иногда ее лицо передергивалось гримаской нетерпения, и тогда она судорожно сжимала колени.
После этого мы не встречались недели две, а потом, когда она снова пришла ко мне, я, увы, уже не мог похвастаться своей невинностью. Первой женщиной моей стала моя одноклассница, а я был ее первым мужчиной. Что поделать, круг знакомств тогда у меня был широк, а желание испытать то, что всегда казалось мне высшим счастьем на свете, было слишком сильным, как, впрочем, и у нее. Нам с ней ничего не нужно было от друга, кроме секса. Она ждала своего парня из армии и была девственна как только-что вылупившийся птенец; внезапно мы оба почувствовали себя готовыми к обоюдной близости и все произошло за несколько встреч, легко и классически - без особого пока удовольствия, было только огромное наше облегчение, что это все наконец произошло и мы теперь гордо можем считать себя истинными мужчиной и женщиной. Была небольшая боль, суетливое беспорядочное нащупывание единственно верного пути, неописуемое ощущение сжимающейся и охватывающей горячей плоти, теснота узкого дивана, легкий стон, ее ногти, впивающиеся в мои плечи, и выброшенная после мною простыня.
Впрочем, моя любимая... я ей тогда же сказал об этом. Не знаю, что она почувствовала, наверное, я думаю, горечь - хоть она и любила другого и вышла за него, горечь, наверное, все равно была. Мы встречались и после, и близки мы были еще не раз, но моей Первой, она, видишь ли, так и не стала.
Это произошло в новогоднюю ночь. Я тогда учился на четвертом курсе филфака.
Помню, ездили закупать продукты на Лыбидскую. Как сумасшедший, бегал по всем магазинам, искал стомиллиметровый "Camel"
...На одной нудной лекции вышел в туалет. Здесь курили. Попросил папироску -
незнакомый блондин с расстёгнутой ширинкой протянул длинную, только что
начатую пачку с верблюдами. Затянулся. Неплохие сигареты, однако.
Добив бычок и сбросив с подоконника кем-то оставленный шприц, я вернулся в
аудиторию. Обязательно прикуплю их на Новый год
...Не купил. Не было ни в одном магазине. Обычный и без фильтра, а стомиллиметрового нет.
Возвращался в общежитие, когда уже стемнело. Зашёл в полупустой двенадцатый троллейбус, отыскал место поудобней, сел. Уставился в окно. Мелькали рекламные щиты, вывески магазинов, люди. Светофор чаще подмигивал красным, поэтому останавливались на каждом перекрёстке.
Вспомнилась Ирина. Прогулки по лесу. Наш спор, что я с десяти метров попаду снежками в три тонких дерева. Попал. И попытался заняться с ней любовью прямо на снегу. Ира долго сопротивлялась, но я снова попал. А потом два месяца лечил простатит
Рядом со мной в жёлтом плаще и розовых джинсах примостился какой-то очкарик. Спросил, который час. Я не ответил. Пролепетав ещё что-то о природе, о птицах, он вдруг положил руку на моё колено и слащаво произнёс
- Меня зовут Альберт Николаевич, а Вас?
- Пётр, - соврал я.
- Очень приятно, Пётр. Вы не желаете проехать ко мне, выпить рюмочку коньяка?..
...Сошёл, как только открылись двери. Ну, конечно. Как я сразу не догадался! Очки, розовые джинсы
Сорок минут добирался пешком. Ветер, снег, минус по Цельсию. И всё из-за какого-то педераста!..
Повсюду царит атмосфера предстоящего праздника... крики, смех, песни. Туда-сюда снуют девочки в банных халатах, мальчики с полотенцами наперевес. Все - в душ. Ритуал девственной чистоты перед ночью соблазнов и пороков.
Проходит час, бьют куранты. Двухтысячный год наступил.
Сменяют друг друга тосты, звенит посуда. Первокурсник Митя то ли от неопытности, то ли от волнения перед старшими роняет стакан водки в картошку.
Иван уже заплетающимся языком пытается объяснить, чем салат "Столичный" отличается от оливье. Правда, его никто не слушает, но тем не менее он с завидной настойчивостью продолжает выкрикивать
- Зелёный горошек, пацаны, это вам никакие не Баунти
Макар, одной рукой обняв косоглазую Светку, другую запустил ей под юбку.
Светлана, периодически вздрагивая, делает вид, что смотрит по телевизору новогодний концерт
- Сыграем в карты?
На пороге появилась Катя. Она училась на втором курсе факультета английского языка и психологии, а проживала на третьем этаже в сорок четвёртой комнате. Девушку знали все. Вернее, она выделялась среди всех своими огромными габаритами, за что и получила прозвище - Годзилла. К тому же Катерина умела петь.
Мы угрюмо замолчали. Кто чистил апельсин, кто ковырялся зубочисткой во рту. На крошку Кэт внимания не обращали. Она уже собралась, было, уходить, когда я крикнул
-Пойдём,- и побрёл следом за своей прекрасной феминой. Вначале налево по коридору, а потом вниз по лестнице на третий этаж.
Зашли в комнату. Я банально предложил сыграть в дурака на раздевание. Она охотно согласилась.
С кассетника доносились голоса "Иванушек Интернейшнл". Катя сидела передо мной в трусиках, бюстгалтере и колготках, усердно подпевала. Я же снял только рыжие ковбойские туфли и молчал. Старался не обращать внимание на её груди. Это, признаться, удавалось мне с трудом. Неоднократно ловил себя на мысли, что пытаюсь угадать размер Катиного лифа. Четвёртый или пятый? А может гораздо больше? Бывают же на свете чудеса!
-Один раз играем и на сегодня хватит!
У меня вспотели ноги... такого удара судьбы я не ожидал. Организм настойчиво требовал продолжения вечера
Поддался. Катрин немного успокоилась.
Так, следующую партию выиграю - она снимет колготки. Снова начнёт нервничать. Я её попробую уговорить, мол, Бог дал, Бог взял, сегодня - ты, а
завтра - я. Сыграем ещё разок, а там... Куда она уже денется!
Но следующей партии я не выиграл. Более того, проиграл подряд три. Катя ликовала... она увидела мои белые в ромашку семейки.
Мне же, наоборот, сделалось нехорошо. В голову полезли всякие ужасы... как-будто я стою на деревянном столе в обнажённом виде, а Катерина, вульгарно развалившись на стуле, орёт в хмельном угаре
-Шибче чечётку отбивай, жеребец, шибче!
Дрожащей рукой раздал карты. Вспотели не только ноги. Медленно начал открывать... Дама пик, семёрка бубён, трефовая девятка, пиковый туз с королём и бубновый валет. Ну, вот и всё, дорогуша! Пощады не жди
Я обхватил её руками сзади. Девочка заартачилась, а затем коротко, без замаха, ударила меня локтем в грудную клетку. Потом - в печень. Ещё и ещё. Понял, что долго не выдержу. Мозг судорожно перебирал всевозможные варианты и комбинации. Протрезвел окончательно.
Рука потянулась к...Удары ослабли.
Она швырнула моё дистрофичное тело на кровать. Легла рядом - сетка прогнулась до самого пола. Сколько не целился - всё мимо. Не выдержав моего бесполезного ёрзанья, Катя строго отчеканила
-Матрац на пол!
Прикрыв свой срам простынкой, я послушно выполнил приказ.
Катерина повела себя неординарно. Наверно, высмотрела в каком-нибудь голливудском синематографе. Подойдя к окну, она вылила на голову полный чайник воды.
Меньше всего хотелось в тот зимний вечер принимать холодный душ. Но Катя считала, что это придаст нашим отношениям особенную изюминку, и меня не спрашивала.
Навалилась сверху - дышать стало трудно. Сказывалась разница в весовых категориях. Я робко предложил сменить позу. Не помогло... жёсткий ковёр натирал колени.
Поднялись ко мне. Новая кровать и три матраца вселили уже угасшую, было, веру в успех. Мы опять сплелись в порыве буйной страсти.
Поначалу всё шло удачно. В некоторых моментах я даже получал удовольствие. Когда за спиной неожиданно раздался звук рвущейся бумаги.
Я обернулся. Моя сексуальная дьяволица задела ногой висевшую на стене карту Соединённых Штатов.
Что это была за карта! Месяц назад мне подарила её одна американка. В тот день я ходил по всему общежитию под впечатлением. Хвастался. Неоднократно рассказывал, как я шутил, и как она смеялась. Зазывал каждого встречного к себе в комнату оценить презент. Короче, всем надоел.
Теперь на месте Нью-Йорка с Вашингтоном виднелись пожелтевшие от времени обои.
-Залезай на стол!
Катерина распласталась в ожидании, чему-то глупо улыбаясь. Я заработал, как энерджайзер. С тройной скоростью и силой.
Тикали часики. По стенке пробежал таракан. Катюша стонала в такт.
Хрясь!!!
-Єгор, будь обережн_ше з лампою, добре? Вона знайомих моєї сестри,- такое напутствие выдал мне сосед Толик, уезжая на праздники домой.
-Не суетись, Толян,- успокоил я его.- Всё под контролем
...Лампа лежала скрюченная на полу и не подавала признаков жизни. Как потом выяснилось, её вообще не стало
Я проводил Катю к двери. Усталость навевала сон.
-При желании заходи.
Она поглядела на меня сверху вниз, поправила на халате пояс и охрипшим голосом проскрипела
-А ты злой, зайчуган.
Я закрыл дверь. Посмотрел на разбитую комнату, затем на свои окровавленные колени и, уже укутываясь в пуховое одеяло, прошептал
- Да, милая, я такой!
Рука потянулась к...Удары ослабли.
Она швырнула моё дистрофичное тело на кровать. Легла рядом - сетка прогнулась до самого пола. Сколько не целился - всё мимо. Не выдержав моего бесполезного ёрзанья, Катя строго отчеканила
-Матрац на пол!
Прикрыв свой срам простынкой, я послушно выполнил приказ.
Катерина повела себя неординарно. Наверно, высмотрела в каком-нибудь голливудском синематографе. Подойдя к окну, она вылила на голову полный чайник воды.
Меньше всего хотелось в тот зимний вечер принимать холодный душ. Но Катя считала, что это придаст нашим отношениям особенную изюминку, и меня не спрашивала.
Навалилась сверху - дышать стало трудно. Сказывалась разница в весовых категориях. Я робко предложил сменить позу. Не помогло... жёсткий ковёр натирал колени.
Поднялись ко мне. Новая кровать и три матраца вселили уже угасшую, было, веру в успех. Мы опять сплелись в порыве буйной страсти.
Поначалу всё шло удачно. В некоторых моментах я даже получал удовольствие. Когда за спиной неожиданно раздался звук рвущейся бумаги.
Я обернулся. Моя сексуальная дьяволица задела ногой висевшую на стене карту Соединённых Штатов.
Что это была за карта! Месяц назад мне подарила её одна американка. В тот день я ходил по всему общежитию под впечатлением. Хвастался. Неоднократно рассказывал, как я шутил, и как она смеялась. Зазывал каждого встречного к себе в комнату оценить презент. Короче, всем надоел.
Теперь на месте Нью-Йорка с Вашингтоном виднелись пожелтевшие от времени обои.
-Залезай на стол!
Катерина распласталась в ожидании, чему-то глупо улыбаясь. Я заработал, как энерджайзер. С тройной скоростью и силой.
Тикали часики. По стенке пробежал таракан. Катюша стонала в такт.
Хрясь!!!
-Єгор, будь обережн_ше з лампою, добре? Вона знайомих моєї сестри,- такое напутствие выдал мне сосед Толик, уезжая на праздники домой.
-Не суетись, Толян,- успокоил я его.- Всё под контролем
...Лампа лежала скрюченная на полу и не подавала признаков жизни. Как потом выяснилось, её вообще не стало
Я проводил Катю к двери. Усталость навевала сон.
-При желании заходи.
Она поглядела на меня сверху вниз, поправила на халате пояс и охрипшим голосом проскрипела
-А ты злой, зайчуган.
Я закрыл дверь. Посмотрел на разбитую комнату, затем на свои окровавленные колени и, уже укутываясь в пуховое одеяло, прошептал
- Да, милая, я такой!
Сумерки наступили по-летнему внезапно. Через каких-то 10 минут трудно было разглядеть лица выпускников, торжественно выстроившихся на своей последней лицейской линейке. Жара понемногу спадала. В темных зарослях спорыша, густо покрывшего запущенный газон, затянул свою извечную песню ночной скрипач - сверчок. Из окон близлежащего студенческого общежития осыпал всех отборными американскими ругательствами "белый парень" Эминем. Заглушая его изысканную речь, из динамиков на лицейском крылечке гремел гимн Независимого государства: "Душу й тіло ми положим за нашу свободу!.." Странное трио!
Я смотрел на взволнованных девушек, разряженных в платья самых торжественных и невообразимых фасонов, на парней, неловких и скованных в строгих вечерних костюмах. Лица их были радостными, веселыми. Но за веселостью этой крылась какая-то непривычная обреченность. Как-то неожиданно, в одночасье повзрослели мои одноклассники и одноклассницы... Интересно, я тоже выгляжу старше обычного?
"Торжественное собрание, посвященное окончанию 11-го класса разрешите считать закрытым!" - директор Лариса Макаровна как бы опустила занавес над официальной частью праздника. Словно повинуясь какому-то незримому сигналу, выпускники заспешили к ожидавшему неподалеку автобусу. Минута - и места в стареньком ЛАЗе, явно не рассчитанном на столько пассажиров, не осталось. Меня крепко придавили к стенке. Двери с натугой захлопнулись, и мы тронулись.
Было много поворотов, светофоров и ухабов, пока мы наконец не остановились у цели нашего путешествия - кафе "Метро". Мы вышли из автобуса, сразу же рванувшего с места и скрывшегося за поворотом, и бестолково затоптались на тротуаре. Мое внимание привлекли наши девушки. Фигуры у них уже сформировались, и я невольно залюбовался тонкими талиями выпускниц, их стройными округлыми бедрами и молодыми острыми грудками, вздыбленными корсетами и лифчиками разнообразных конструкций.
— Эй, Миша, пошли фоткаться! — Веселый крик одноклассника вывел меня из задумчивости. У крыльца уже собиралась компания: 5 девушек и 3 парня. Завуч Тамара Маркиановна настраивала навороченный цифровой фотоаппарат, пристально вглядываясь в экран. Я подошел к ребятам и пристроился где-то с краю. Лишь бы влезть в кадр…
Внезапно мне показалось, как чья-то рука нежно но уверенно обняла меня за плечи. Да, так и есть, меня приобняла Женя Романова. Ах, Женечка! Знала бы ты, как мне приятно это твое прикосновение! Знала бы, сколько раз я видел тебя в самых сладких из моих снов… Летней молнией сверкнула вспышка. Все окружили учительницу, рассматривая получившийся кадр. Мы с Женей тоже подошли поближе. На том расстоянии, на каком находилась она от меня, я отчетливо уловил аромат дорогих духов. И где она только их достала? Уж точно не в своей заводской Гордеевке! На ней было голубое платье – достаточно открытое, чтобы дать волю фантазии, но и достаточно закрытое, чтобы не быть вульгарным. Наклонившись над экраном цифровика, я нечаянно задел ее грудь. Поспешно отдернул руку, как от горячего. Она посмотрела на меня – весело и совсем не сердито.
— Извини, пожалуйста. — только и сумел выдавить из себя.
— Ничего. — Голос ее звучал почти игриво, а серо-голубые глаза смотрели в упор, словно прожекторы, высвечивающие потаенные уголки моей души.
14 крутых ступенек вело в главный зал кафе. Смеясь, расселись мы за столики. Тамада казалась женщиной средних лет, усталой и изрядно поблекшей. Она очень быстро потухла, как догоревшая свеча, предоставив выпускникам развлекать себя самим. Я налил себе в бокал немного «Шардене» и посмотрел направо. Там Евгения в кругу подружек заразительно хохотала за стаканом фруктового сока.
Начинались танцы. Ди-джей, такой же невыразительный, как и тамада, хотя и не уклонявшийся от прямых своих обязанностей, поставил Confessa Челентано. Пары сформировались моментально. Каждый парень заранее отметил понравившуюся девчонку, и теперь, подогретые вином, кавалеры приглашали дам, хихикавших и разыгрывавщих из себя юных Наташ Ростовых. Я подошел к Жене и, потупив глаза, предложил потанцевать. Она, как ни странно, согласилась. На лицейских дискотеках у нее всегда находилась подходящая отговорка для меня – для меня одного! А сейчас, обняв ее за талию, я чувствовал, что уплываю куда-то под чувственное пение итальянца. Прижимаясь к ней, я ощущал упругость ее груди, чувствовал, казалось, даже через рубашку ее твердые соски. Отдавшись этому сладостному ощущению, я не заметил, как песня кончилась. Прочувствованный баритон уступил место стереотипному блеянию какого-то «Комбината-126» или чего-то в этом роде. Быстрый ритм заставил меня снять пиджак и развязать галстук – в них становилось жарко. Потом было еще несколько танцев, и каждый раз я украдкой поглядывал на Женю: как она там? С кем?
Воздуха в полуподвальном помещении с каждой минутой становилось все меньше. Скоро, чтобы не потерять сознание, мы вынуждены были выйти на улицу. Там, на летней площадке, была своя дискотека – для родителей с учителями. Увидев нас Тамара Маркиановна весело (да, завуч тоже может быть и весел, и навеселе) замахала руками, приглашая танцевать. Из колонок донеслись первые аккорды полузабытого «Распутина». Мы все – и ученики, и учителя, и некоторые родители – взялись за руки, образовав круг. Музыка неслась все быстрее и восторженнее – и наш веселый хоровод все набирал скорость. Директор то и дело сбивалась на нестройный галоп, угрожая опрокинуть стойку от навеса или пальму в кадке. Наконец танец завершился. И вовремя – кое-кто из старших совсем запыхался. Я отошел немного в сторону и не заметил, как сзади подошла Женя.
— Пошли, пройдемся немного, Миша. Им и без нас сейчас весело! — Голос девушки звучал непривычно… женственно.
— Ну, пошли… — А кто бы, интересно, отказался?
Мы тихонько зашли за угол здания. Не говоря ни слова, проследовали дальше – мимо автостоянки, в направлении нового стадиона. Оказавшись посреди странным образом сохранившегося среди асфальтовых полей луга, она остановилась. Звезд на небе сегодня будто бы стало во много раз больше. А на земле на меня смотрели еще 2 звезды – ее глаза.
— Ну, вот мы и на месте. Только зачем было сюда идти? С какой целью? — Спросил я у Жени по возможности более хладнокровно, хотя сладостное предчувствие так и жгло меня изнутри.
— Миша, я хотела… Поговорить с тобой… Извиниться перед тобой… — Она потупила глаза — Я видела, что ты… Что я тебе нравлюсь. Да-да, ты, наивный мальчик, думал, что этого не заметно? А я и делала вид, что не замечала. Но теперь…
— Что теперь, Женечка? Милая моя…
Неожиданно он обвила руками мою шею и — я даже вскрикнуть не успел — приникла своими губами к моим. Поцелуй длился, казалось, целую вечность. Я не заметил, как обнял ее и прижал к себе. Мне не хотелось отпускать ее, хотелось продлить вечность еще хоть на пару секунд. А она, не отпуская моих губ, вдруг расстегнула верхнюю пуговицу на моей рубашке. Она делала все как-то порывисто, торопливо. Несколько секунд – и рубашка на траве. Тут ко мне наконец-то вернулось сознание. Я крепче обнял Женю, и почувствовал, как низ ее живота трется об мое набухшее в брюках достоинство.
Девочка на секунду убрала руку с моего торса. Короткое жужжание – и шелковое платье падает к ее стройным ножкам. Вокруг – потухшие на ночь окна офисов. Город спит. В глазах Жени – и детская кротость, и жажда обладания. Ее груди слабо колышатся в ночи. На ней остались одни лишь кружевные трусики. Русые волосы в странном свете звезд и фонарей отливают белым золотом. Я плавно опускаю любимую на мягкую и душистую траву. Аромат духом все мощней щекочет ноздри. Где-то с грохотом пролетает ночной троллейбус. Со стороны кафе долетают обрывки громкой и глупой музыки. Ее ротик приоткрыт в предвкушении. Нетерпение охватывает и меня. Одним движением снимаю с себя брюки. Член уже внимательно стоит по стойке «смирно», будто боец, ожидающий команды атаковать. Я осторожно веду языком по груди Жени. Она начинает прерывисто дышать. Моя рука осторожно скользит от прекрасной упругой груди ниже – к пупку, животику и, наконец, достигает цели. Палец входит в ее сокровенную тайну – сперва осторожно, нащупывая себе путь, а затем, ощутив растущий бугорок, начинает ласкать его. Женечка тихонько стонет и ведет бедрами. Аккуратно беру зубами сосок. Ей совсем не больно, напротив – она только громче стонет и слаже вздыхает.
— Ну же… Скорее… — девушке явно не терпится. Да и мне тоже, если честно.
Оказавшись меж ее раскинутых в стороны ножек, я начинаю нащупывать путь к заветной цели. Чуть только член касается Жениных губок, она тотчас же зажмуривается, словно кошечка на солнце, бормочет что-то невнятное. А я быстрым и волевым движением вхожу. Ритмичные движения как-то не очень выходят – очень уж невпопад девушка дергает полными бедрами. А внизу скапливается и скапливается тепло. Ускоряю темп. Милая уже не стонет – она кричит, мечется подо мною, как в лихорадке. Грудь колышется в такт моим ударам. Она задирает ножки еще круче. Глаза у нее зажмурены. Женя хватает меня за руки, как будто пытается удержать. Еще немного… Еще с 10 секунд такой бешеной скачки, и… Экстаз наступил почти одновременно. Женечка перестала двигаться, ее крик стал еще громче. Я двигался еще какую-то пару секунд, когда натигло и меня. Словно проваливаясь в глубокий и прекрасный колодец, я успел приникнуть в бешеном поцелуе и надолго потерял сознание.
Сегодня мы с подружками решили сходить вечером, как всегда, в ночной клуб "Стайл".
Часиков в 8 Аня, Катя и Лена зашли за мной и мы отправились в Стайл. Мы быстро поймали такси. Лена села вперёд, специально, чтобы позаигрывать с водителем, она это очень любила, а мы втроём сели на заднее сиденье.
-Надеюсь сегодня будет много хороших парней на дискотеке!
-Катька, а где же Артур? - с улыбкой, явно намекающей на то, что у неё есть парень спросила я.
-Да, Катя, он знает, что ты ему изменяешь?
-Конечно Аня! Что за вопросы? Нет, не знает. И тем более я не изменяю.
-Даа? А что ж ты делаешь практически через день с разными парнями?
-Да, Маринка права.
-Фи, какие вы. Я всего лишь получаю от них удовольствие.
Мы всю дорогу ехали и смеялись над Катькиными приключениями, всячески прикалываясь над бедным Артуром, который на данный момент работал в баре. Подъехав к Стайлу нашему взору открылась очередь неописуемой длины. Но нас Димка всегда пропускал бесплатно, так сказать, по знакомству. Когда мы заходили на меня "налетел" какой-то парень, толкнув меня так, что я чуть не упала.
-Эй! Ты куда летишь? Я чуть не упала! Поосторожнее можно?
-Прости!
Он помог мне выровняться и я заметила, что мой сокрушитель был очень даже не плох собой. Мы с девчонками прошли за столик, заказав джина с тоником. Но я никогда его не пила, не нравится он мне, я взяла себе мартини. Поседев минут 10 к нашему столику подошёл парень и пригласил Ленку потанцевать, так с радостью согласилась.
-Я не понимаю, ты красивая, умная толковая девчонка! Почему у тебя нету парня? Марина, я бы вот лично сдохла без секса!
-Не, понимаешь, Кать, я человек такой - без любви не охота.
-Пока эта любовь придёт!
-Вот и буду ждать!
-Мы тебе не позволим! - провозгласила Аня.
-Да! Мы тебя..мы тебя...а что мы с ней сделаем? - что-то непонятное проговорила Катя.
-Мы её сами того-этого!
-Да! Шоб знала!
-Да я вас двоих свяжу и усажу в будку к моей собаке!
Мы сидели разговаривали, но тут подошёл тот самый мой "сокрушитель" и предложил потанцевать. Он взял меня за руку и мы пошли в глубь массы. Оставшись наедине я его хорошенько разглядела и углядела, что он был очень красивый и не из тех парней, которые бывают у Катьки.
-Я прошу прощение за то, что сбил тебя с ног там.
-Чуть не сбил.
-Да, чуть не сбил. Я случайно. Чем я могу искупить свою вину?
-Ну, думаю, что двухэтажной яхтой и квартирой во Франции отделаешься!
-Хорошо! Завтра же всё это куплю!
-Ладно, ни чем, танцем.
-Замечательно, потому как танцую я очень хорошо.
-Я заметила.
-Как тебя зовут? А то я налетел на такую красавицу и даже не поинтересовался как её зовут.
-А ты всегда, когда на кого-то налетаешь узнаёшь его имя?
-Конечно!
-Интересный подход, - мы улыбнулись и я почувствовала, как он прижал меня к себе посильнее, - Меня зовут Марина.
-Красивое имя, моё любимое. Меня зовут Олег.
Весь вечер мы с ним танцевали, а мои подружки, наверное изыскавшись и не найдя меня уехали. Было уже 2 часа ночи, я и не заметила как пролетели эти 6 часов! Всё это время мы танцевали и разговаривали, поверить не могу! Я вышла на улицу в надежде найти хоть одну машину такси, но их как назло не было. Сзади послышался знакомый голос:
-Придётся пешком?
-Да, по-видимому так.
-А ты в каком районе живёшь?
-В районе мед. универа.
-Это просто замечательно! Я живу рядом , пошли вместе тогда?
-Да, деваться нам некуда.
Всю дорогу мы шли болтали на разные темы и нашли много общих интересов. Олег проводил меня до подъезда и мы попрощались, оставив друг другу номерки телефонов.
Прошло 3 месяца с того расставания около подъезда. За все 3 месяца наших свиданий мы очень хорошо, можно сказать до последней ниточки знали друг друга, у нас были общие интересы, почти все. И как ни странно даже мечтали мы об одном и том же. Олег каждый день дарил мне цветы, подарки. Мы часто ходили в парк, где сидели на лавочке и целовались под лунным светом. Разговоров о сексе у нас не было, нам и без него было очень хорошо. Вчера Олег предложил съездить вместе за город в лес, там было озеро.
Он заехал за мной в 10 утра и нам предстояла 2-х часовая поездка. День сегодня был очень солнечным и тёплым. Приехав, мы расстелили в 10 метрах от озера покрывало, подоставали всякой еды и воды, которую взяли с собой. Мы переоделись и пошли купаться. Вода в озере была превосходная. Олег брал меня на руки и мы кружились в воде, целовались под водой, кидали друг друга в воду. Но, в большинстве случаев кидал он меня. Искупавшись мы вылезли отряхнувшись как собачки от воды и сели есть клубнику.
-Тебе нравится, малышка?
-Конечно. Что может быть лучше?
-Ну не знаю, может то, что...
-Что?
-Что Я тебя люблю!
Олег подвинулся ко мне и мы слились в поцелуе.
-Я тебя тоже люблю, кстати, у меня сегодня было предчувствие чего-то хорошего!
-Ну видишь, мы чувствуем друг друга. Я ещё тут кое-чего приготовил...
Олег встал и пошёл к машине что-то доставать. Потом сел напротив меня и со словами "Выходи за меня" преподнёс мне кольцо. Я вначале была потрясена и не могла ничего сказать, но потом всё же проговорила заветные слова. Мы начали целоваться, обнимать друг друга. Вдруг Олег остановился, посмотрел мне прямо в глаза и сказал: "Я хочу тебя".
Мы слились в поцелуе, затем Олег снял с меня купальник и начал целовать мою шею, грудь, живот, ноги. Я увидела как его член уже стоял как штык. Через 2 секунды он был уже без плавок, а мы лежали целовали друг друга. Олег уже не мог терпеть и медленно спустился вниз, к моей киске. Смотря мне в глаза он раздвинул мне ноги, раздвинул половые губы и начал играть языком с моим клитором. Я лежала с закрытыми глаза, погружённая в ласки Олега. Он целовал меня везде, каждую клеточку моего тела. Потом он взял свой член и надавив им проник в меня. Я немного вскрикнула от боли, я ведь была девственницей. Олег немножко подождал и начал медленно делать поступательные движения, целуя меня в губы. Я обнимала его за шею и чувствовала как его движения начинают быть более частыми. Я стонала, потом моё стон уже перешёл в крик. Олег тоже начал немного постанывать и через несколько секунд мы вдвоём испытали первые оргазмы в своей жизни. Олег вынул своё член из меня и я увидела, что на нём было немного крови.
-Пошли покупаемся? - предложил Олег.
-С удовольствием!
Он взял меня на руки и мы пошли купаться.
-Тебе не было больно?
-Нет, совсем чуть-чуть.
-Это хорошо, я не хотел доставить тебе боль.
В воде мы всё время целовались, потом я решила сделать ему ещё раз приятно. Я погрузилась под воду и взяв его член в рот начала сосать. Олегу это понравилось и он держал меня за голову, чтобы я не отрывалась. Через некоторые промежутки времени я выныривала, чтобы набрать воздуху и поцеловать Олега, потом снова погружалась в воду и начинала сосать его член, облизывать, играть язычком. Через несколько минут Олег кончил, из его члена вырвалась струя спермы. Олега поднял меня и начал страстно целовать, взяв на руки. Через несколько минут я почувствовала как его член упирается мне в попку.
-Ты снова хочешь меня? - заигрывающим голосом спросила я.
-Сейчас узнаеееешь.
Олег аккуратно насадил меня на свой ствол и я начала на нём подниматься и опускаться. Олег помогал мне, держа руками за бёдра и приподнимая. Мы были погружены друг в друге и ничего не видели и не слышали вокруг. Олег начинал с большей силой прижимать насаживать меня на свой член. Я откинув голову назад начинала уже кричать от наслаждения. Снова кончив, мы вышли на берег и стали одеваться. Через недельку мы уже занимались сексом каждый день. Мы пробовали много поз и разный секс. Мы занимались им, где только хотели: в трамвае, в институте, дома, в подъезде. Следующим нашим совместным желанием стала проба свингерства.